Поле битвы — Земля [Поле боя — Земля] - Рон Хаббард

Джонни повторил действия раз пятьдесят. Все оставалось по-прежнему: мотор был мертв. Наконец он отступился. Пошел к озеру и начал бросать камни в крокодилов. И устыдился: по сравнению с психлосами, они были очаровательными, безобидными существами. Подкатил трехколесник от сэра Роберта с заботливым напоминанием, что не следует так долго оставаться в незащищенном месте, когда нет прикрытия с воздуха. Визитеры на орбите не дремлют!

— Тебе бы хотелось перестрелять всех психлосов? — неожиданно ошеломил посыльного Джонни.

Будь проклят Терл! Будь прокляты все психлосы! Что за радость узнать о том, как сотни рас произносят эти слова триста две тысячи лет… Надо что-то придумать, какой-то план, пусть рискованный и опасный, пусть! Иначе они лишатся родной планеты.

2

В Денвер пришла зима. Но ни холодные колючие ветры, ни обильный снегопад не могли испортить приподнятого настроения хромого Брауна. Он знал, что привезли новые банкноты. Огромная пачка лежала у него на столе. Ярко-желтые, с печатным текстом на одной стороне, а на другой, прямо по центру, — его, Брауна, портрет. Сколько пришлось пережить, прежде чем сделали фотографию. Браун перепробовал бесчисленное множество поз, поворачиваясь и так, и эдак. Старался добиться многозначительного выражения лица, хмурился и раздувал щеки — все не то. На помощь пришел Ларс Торенсон. Он сказал, что все дело в бороде. Браун носил черные усы и бороду. Усы были нормальные, а борода — длинная и очень жидкая. Пришлось сбрить. От усов, по настоянию Ларса, решено было оставить лишь узкую продольную полоску над верхней губой, как у великого полководца древности Гитлера. Потом возникли проблемы с костюмом. Ничего подходящего у него не было, и генерал Снит пообещал достать. Главарь наемников каким-то образом узнал о старинном кладбище с герметичными гробами. Откопали несколько в поисках подходяще одетого покойника. Наемников стало сильно рвать, а двое вообще померли. Доктор потом объяснил, что это от формальдегидного отравления. Наконец кто-то отыскал в подвале шоферский комбинезон, одна пожилая женщина его перешила. Раздобыли фуражку. Снит приволок награбленные украшения. Хромой знал, что рубины и алмазы фальшивые, но блестели здорово. Он приколол их слева, словно медали, и остался доволен. Позу они с Ларсом взяли у другого великого — Наполеона: заложенные за край сюртука пальцы одной руки. Мак-Адам все спрашивал, нравится ли портрет на кредитке самому Стаффору. Да, согласился тот, получилось превосходно.

Этот банковский билет был достоинством в сто кредиток. Мак-Адам сказал, что можно напечатать только такой. Браун считал случившееся очень важным не только для себя, но и для всей Америки. Надписи были сделаны только на английском: «Сотня американских кредиток. Имеет хождение для оплаты частных и правительственных счетов». Мак-Адам предупредил, что теперь необходимо изъять и обменять устаревшие деньги. Хлопотное это дело — прежние ведь были достоинством всего в одну кредитку. Однако сердце Брауна грела мысль: наконец-то портрет ненавистного Тайлера будет уничтожен. Да, это его победа! Настроение заметно улучшилось. Он-то, когда узнал, что Тайлер не только не вернулся в заминированную деревню, но и вообще сбежал из страны, места себе не находил. Сгоряча даже чуть не отказался от плана Терла. Хорошо, Ларс поговорил с ним. Брауну показалось, что и Ларс так же, как и он, ненавидит Тайлера, особенно после случившегося. Так вот именно Ларс сказал, что, если они будут двигаться вперед, к моменту телепортации Тайлер непременно объявится. Терл тоже имел с Брауном беседу и убедил, что Тайлер обязательно прибудет на перевалочную платформу, а уж он приготовил для этого животного такую ловушку, что никому не снилось. Словом, успокоили.

Остальные дела шли из рук вон плохо. Куда-то подевались вожди племен. Ларс заверял, что, мол, они полностью открыты перед Брауном. А что на экскурсии больше никто не прилетает, тоже естественно — зима… Люди незаметно исчезали, словно растворялись. Сначала повар, потом швейцарские торговцы. Еще и еще. Гостиница опустела. Магазины закрыты. Портные сбежали. Немецких мастеровых тоже след простыл. Ланейрос перегнали стада южнее, где корма лучше. Браун переговорил с генералом Снитом: может, это связано с его наемниками? Терл его в этом поддержал. Но Снит клятвенно бил себя в грудь, что его люди надежные.

Академия все еще функционировала. Теперь было достаточно и пилотов, и операторов наземной техники. Однако они большей частью отсиживались в помещении. Все реже и реже проводились тренировочные полеты. Вышли из строя все рации и телепринтеры в штабе. Их забрали как бы для починки, но ни один не вернули. Ну и черт с ними, Браун все равно не очень доверяет всякой там технике, да и пользоваться ею он не умел. Но теперь все изменится. Все начнут ему поклоняться, развешивать на стены его портреты. И все из-за новых денег! Ему вдруг захотелось повидаться с кем-нибудь, покрасоваться. Он вызвал Ларса и Снита и отправился с ними в новую деревню, где разместил своих сородичей.

Браун Стаффор так глубоко замечтался о том, как покажет кредитку, как все его зауважают, что даже не следил за полетом. Обогнув снежный пик вовсе не по маршруту, Ларс Торенсон посадил самолет невдалеке от шахтерского поселка. Тот оказался пустым. Ни одного дымка над крышами. С «томпсоном» на плече Снит стал обследовать. Нет, никаких следов пребывания человека. Браун, переходя от здания к зданию, ковырял каблуком снег, надеясь найти хоть какое-нибудь свидетельство. И вот нашел бумажный пакет с письмом внутри. Письмо было от Тома Смайли Таунсена. Хромой затрясся от ярости. Нет, не из-за того, о чем было в письме, а от сознания, что какой-то Том Смайли научился писать! Однако письмо было отпечатано. Браун решил прочесть. Том расхваливал одно место, которое называлось Ташкентом, — какие там высокие горы и бескрайние равнины! А сколько пшеницы и овец! И зимы почти совсем не бывает. Еще о том, как он женился на… Какая безнравственность! Забыть о чистоте крови… Браун бросил письмо в снег. Наверное, деревенские вернулись на прежнее место. Они ведь так не хотели перебираться. Однако удивляло, что здесь не остались и индейцы, и колумбийцы… Им-то старая деревня на что сдалась? Там ведь так холодно и голодно.

Браун решил слетать на свою родину. Ларс посадил самолет как раз в центре уранового круга. Осмотрелись. И здесь никого. Браун зашел в несколько лачуг — не было даже пожитков. Опасливо — из-за мин-ловушек — он приблизился к дому Тайлера. Как это понимать: дом уцелел — значит, мины не сработали? Потом он заметил, что крыша как-то вздута. Обошел дом и увидел двух разорванных в клочья наемников. Генерал Снит ткнул стволом автомата в свежее месиво костей и тряпья:

— Видать, поживиться ребятам приспичило, да сами стали жертвами.

Брауну захотелось остаться одному. Волоча ногу, он пошел на то место, где они хоронили сородичей. Оглядел с холма деревню, покинутую теперь уже навсегда. Что-то давило, мешало дышать. Ах, да: он стал вождем без племени… Теперь в его подчинении только наемники, да и те не коренные американцы. Поразмыслив и сцепив зубы, решил не подавать виду, иначе положение его пошатнется. Неожиданно взгляд его упал на возвышение. Памятник?! Небольшой хорошо отесанный камень. На нем надпись: «Тиммоти Тайлеру по прозвищу Храбрый, хорошему отцу, с глубоким почтением. От любящего сына Д. Г. Т.» Браун завыл по-волчьи. Он хотел повалить надгробье, да только ногу расшиб — камень был установлен накрепко. Все его несчастья из-за него, Джонни Гудбоя Тайлера. Тайлер виноват во всем! Значит, он непременно появится на телепортации? Что ж, у Терла свои проблемы, а у него — свои… Если Тайлер переступит эту чертову платформу, может считать себя покойником.

Браун поковылял к самолету, бросив Ларсу и Сниту:

— Во имя нашей общей безопасности вы должны научить меня пользоваться автоматом.

Те согласились, что это весьма мудро. Терл неоднократно повторял, что во время телепортации стрелять строго запрещается, но ему-то что за дело?! Браун возьмет автомат… Нет, два автомата!

Весь обратный путь он обдумывал план расплаты с Тайлером.

3

Маленький серый человек вглядывался в странные очертания корабля в нескольких милях над его орбитой. Объединенные силы еще месяц назад убедились, что с землянами связываться опасно. Тогда молодой лейтенант Рогодетер Сноул, потерпев неудачу с десантом, нацелил пушки на него. Корабль искусно сманеврировал и пристроился к борту Вулкора. Экипаж уловил серию лязгающих ударов. Сноул был заинтригован. Он послал небольшой отряд на борт, и разведчики, вернувшись, доложили, что на их военном корабле установлено около двадцати мин на магнитных захватах. Иными словами, судно землян заминировало орбиту, по которой они вращались. Сноул изумился, что мины не взорвались. Но самое удивительное было в том, что они ведь снабжены запалом, срабатывающим под атмосферным давлением! Это означало, что, как только военный корабль попытается высадиться на поверхности Земли, взорвутся все двадцать штук.